Поступь Гурлака по дну каньона была похожа на бой барабанов войны. Орк-недомерок бежал по склону к пещере Баграша Рылобоя. Его грубые лапы крепко сжимали рубила, подобранные после боя с отрядом мудрил. Гурлак на бегу резал воздух и наслаждался голодным свистом железа. Он кромсал всклокоченные деревья, растущие на склоне каньона, чтобы прочувствовать их внушительную отдачу, услышать треск исполинов, ветви и стволы которых терзает оружие. Скалам тоже досталась парочка ударов, когда они имели неосторожность сомкнуться вокруг орка — камень отвечал стрелами ослепительных искр. Железные лезвия успели покрыться зазубринами и отполироваться, пока Гурлак, наконец, не добрался до освещенной кострами пещеры у подножья Черного Утеса. Пещера Баграша напоминала морщину, глубоко въевшуюся в стену каньона. От зловонного чада орочьих котлов ее гранитные выступы покрылись желтыми и черными пятнами. Каменистый пол был залит всеми видами грязи, какие только можно вообразить. Ошметки чего-то или кого-то превратились в скользкий ковер под десятками тяжелых лап. Из гулких глубин пещеры доносился визг и злобные крики. Похоже, свора гоблинов дралась за объедки или пыталась запихнуть одного из своих собратьев в дымящийся котел.
Когда Гурлак ввалился в логово Баграша, под его ногами захрустели обломки старых костей. В дрожащих тенях мелькали плотные силуэты. Выжившие члены маленькой толпы Рылобоя не оставили прибытие Гурлака без внимания и отвернули свои костистые черепа от котлов, не переставая, однако, перемалывать тяжелыми челюстями вареные хрящики и кости.
В дикой бойне с мудрилами, приключившейся всего несколько часов назад, выжило не так много орков — чуть больше дюжины. Но уцелевшие парни Баграша получили хотя бы возможность нормально поесть. Прежде чем обе стороны отступили с импровизированного поля боя, орки утащили с него все, что могли, и теперь запах вареной гномятины щекотал Гурлаку ноздри. Его брюхо клокотало так громко, что оказавшиеся рядом парни в попытке защитить жратву оскалили зубы, но у Гурлака не было времени на такие мелочи. У него была цель.
«ДРАКА! — проревел Гурлак, и его кровожадный клич звучно отрикошетил от каменных стен. — Большая драка у Прохода Сломанного Ножа! Кто идти с моя?»
Рев Гурлака был так оглушителен, столь яростен, что даже гоблины в изумлении заткнулись. Десятки глаз-бусинок раскрылись в изумлении. Гурлак наблюдал, как злобные гримасы на мордах орков Баграша превращаются в узкие одобрительные ухмылки. Как вдруг в глубине пещеры замаячила громадная фигура, и из темноты раздался раскатистый голос.
«Твоя», — прорычал Баграш Рылобой. Вожак черных орков выпрямлялся в полный рост, лязгая проржавевшими железными доспехами. Широкие плечи и грубый затылок уперлись в заляпанный жиром потолок пещеры, отблески костров заплясали на издолбленном нагруднике Баграша и тускло замерцали на кончиках его изогнутых клыков. Его налитые, сочащиеся ядом глаза сверкали, будто мрачная зеленая луна над головой Гурлака.
«Твоя все загубить!» — рычал Вожак, и голос его набирал силу подобно надвигающейся грозе. Костры осветили лезвия двух рубил. От долгого бездействия они затупились и покрылись красной ржавчиной. «Твоя — худшая приманка из всего, шо моя видеть», — прорычал Баграш и шатающейся походкой начал надвигаться на Гурлака. Черный орк пнул тяжелый железный котел, стоявший на его пути, и тот вдребезги разлетелся о каменную стену: «Кто тогда говорить драка с мудрилой? Кто говорить, пущай ядокрыл лететь? Кто забрать моя большая шапка?»
Словно лавина из железа пополам с зеленой кожей, Баграш набросился на Гурлака. От такого зрелища орк-задохлик во имя своей жалкой жизни был бы готов улепетывать, что есть мочи. Но только не сегодня. Не тогда, когда на губах еще чувствуется вкус крови мудрил, а лапы ласкает пара добрых рубил. Гурлак встал покрепче и сжал кулаки. «Морк говорить...» — начал он.
…Конец фразы утонул в оглушительном реве Баграша — он всерьез был намерен своим грубым оружием сделать кашу из Гурлака.
Но Гурлак не намерен был отступать с пути Вожака. Он стоял прямо, от крика черного орка кости его затрещали, кровь закипела. Гоблины, визжа от ужаса, кинулись врассыпную. Как же удивился Баграш, когда Гурлак запрыгнул на него и начал молотить по груди и рукам своими рубилами?! Железо яростно скрежетало о железо, шероховатые лезвия высекали искры из грубой брони черного орка, пурпурно-красная кровь, вязкая как клей, лилась из полдюжины царапин… Единственный зрячий глаз вожака так и раскрылся в сиюминутном изумлении. Гурлак издал торжествующее рычание, но оно было прервано рубилом Баграша, метко направленным левой рукой прямо в бок.
Если бы Гурлак не прижался плотнее к Баграшу, удар перерубил бы его пополам. Как бы там ни было, кулак Рылобоя и нижняя
четверть его клинка обожгли Гурлаку добрую часть ребер и оставили в боку глубокую рану. Его отбросило в сторону, словно тот несчастный котел, и он врезался в тройку парней вожака, разбросав их, как кегли. Боль застонала в жилах Гурлака, его мышцы натянулись, как канаты, а взгляд, переполненный радостной, красной ярости, метнулся в сторону бегущего к нему черного орка.
И снова Гурлак озадачил обезумевшего Баграша, вскочив на ноги и рванув навстречу. Он пронырнул под очередным увесистым ударом и саданул обоими рубилами по правому колену вожака, почти перерубив мясистую лапу. С яростным криком Рылобой припал на раненую конечность и попытался схватить Гурлака широко разинутой пастью. Но орк-недомерок успел повернуться на одной ноге и глубоко вонзил свои клинки прямо в шею Баграша. Бугристый череп черного орка камнем покатился по пещере, успев свалить с ног неосторожного гоблина, и остановился у одной из стен.
Целых десять секунд Гурлак продолжал терзать все еще дергающееся тело Рылобоя, пока не понял: вожак мертв. Еще секунд десять ушло на то, чтобы рубить труп — просто потому, что ему это нравилось. И только тогда Гурлак повернулся к остальным оркам. Они смотрели на него с изумлением, замешательством и страхом.
«МОРК ГОВОРИТЬ ДРАКА! — завопил Гурлак, потрясая окровавленными рубилами. — Проход Сломанного Ножа, с первым солнцем! Кто идти с моя?!»
Толпа отвечала кровожадным воем и лязгом оружия. Казалось, что отрубленная голова Баграша с недоумением смотрит, как остатки его ребят его покидают.
***
Круарк добрался до края узкого выступа и вдохнул холодный предрассветный воздух. Высокорожденный темный эльф ястребом перескочил узкое ущелье, плащ трепетал за его спиной. Он ловко приземлился и быстро побежал на север, следуя за эхом топота орков. С помощью орка-недомерка он хотел помешать замыслам боевого вожака Шрамгора поднять восстание. И план его работал даже лучше, чем он надеялся. Настолько хорошо, что Эльфу было непросто угнаться за кровожадными тварями, бегущими через ночь к Проходу Сломанного Ножа.
Высокорожденный надеялся, что недомерок просто передаст послание «Морка» толпе и подстегнет ее к действию. Он и не мечтал, что этот чахлый звереныш убьет ее боевого вожака и во весь опор погонит орков на север. Круарк не сомневался, что такой маленький отряд враги просто изрубят на куски. Но он был также уверен, что это нападение посеет достаточно хаоса и подозрений среди возможных союзников Шрамгора, что в итоге разрушит его планы свергнуть боевого вожака Грумлока и взять власть над зарождающимся Вааагх!
Но это, разумеется, при условии, что коротышка и его отряд успеют вовремя. До рассвета оставалось не больше часа, а Круарк уже устал считать количество раз, когда орки поворачивали не туда, петляли в извилистых горных тропах, и он был вынужден выслеживать их заново.
Высокорожденный бежал по узкому выступу, не боясь провалиться в раскинувшуюся поблизости пропасть. Он подсчитал, что до прохода осталось не больше полумили, и толпа подходит к нему с юго-запада.
Он ловко обогнул широкий выступ слева и увидел извилистую лощину, устремившуюся на север, примерно в сторону прохода. Но коротышки с его отрядом там не было! Круарк резко затормозил, его узкая грудь вздымалась и опускалась. И тут где-то справа он услышал злобные крики.
Тихо бормоча проклятия, высокорожденный развернулся и пошел по своим следам обратно, пока не увидел узкий проход, примыкающий к лощине и ведущий на восток. Круарк заскрипел зубами. Сейчас недомерок хотя бы вовремя понял, что свернул не туда, и отряд не успел уйти слишком далеко. Но высокорожденному от этого было не легче…
Еще один слабый звук отразился от камней — на этот раз его источник был на северо-западе. Темный Эльф замер, его глаза сомкнулись в щелки, и он напряг весь свой острый слух. Через мгновение звук повторился; звук суматохи и лязга добротной стали. «Кольчуга и латы», — смекнул высокорожденный. Он слишком хорошо знал этот звук. Гномы шли через каньон возле прохода.
Он еще немного простоял неподвижно, прислушиваясь к эху и пытаясь определить расстояние до его источника. Похоже, крупный отряд гномов двигался на юг и восток. Круарк чертыхнулся. Через несколько минут они встанут на путь, по которому орки идут к каньону. Если они столкнутся, недомерку и его жалкому отряду несдобровать.
С востока все еще доносилась перебранка орков. Круарк в отчаянии закатил глаза. Пока не поздно, он должен направить этих вояк в нужном направлении. Отчаянно шипя, он разбежался, перепрыгнул на другую сторону ущелья и устремился по узкому навесу туда, где скрежетал яростный голос недомерка.
***
Гурлак метался из стороны в сторону, рассеянно взмахивая своими рубилами и высекая искры из скал. Гоблины визжали и разбегались, но он не обращал на них никакого внимания. Близился рассвет, проход был где-то рядом, но проклятые стены ущелья загораживали его. Мысль о том, что он пропустит хорошую драку, сводила его с ума, но не помогала понять, куда нужно идти. Ущелье сужалось еще сильнее, а затем разделялось на два прохода: один шел, видимо, на восток, а второй вроде как на север, но очень может быть, что тоже на восток.
«Куды?!» — заорал он, обращаясь к самому себе. Он обернулся еще раз, его рубила резали воздух.
Один из орков поднял свою сшибалу и указал ею на восточный проход. «Туды?» — предположил он.
Гоблин Большеух потряс своей бородавчатой головой. Он выплюнул решительное «нет» и показал на путь, ведущий к северу: «Туды!» Несколько его братьев согласились, запрыгав на месте и указывая в том же направлении палками и ножами. Орки зарычали — инстинктивно они не доверяли этим маленьким вероломным негодяям. Гоблины с шипением сделали шаг назад и обнажили ножи. Гурлак уже был готов перебить их всех до единого, когда услышал знакомый пронзительный голос, рассекающий умирающую ночь.
«Недомерок! — взвизгнул Морк. — Что ты делаешь? Уже почти рассвело, а ты идешь не туда!»
И орки, и гоблины повернули головы и стали всматриваться в небо. Большеух почесал свой круглый нос. «Это хто?» — спросил он.
«Морк! — закричал Гурлак, и сердце его запрыгало. — Куды идти на большая драка?»
«Морк? — недоверчиво проворчал Большеух. — И с каких пор голос Морка похож на голос остроухой бабы?»
Камень размером с птичье яйцо угодил гоблину прямиком между глаз и вызвал характерный хруст. Большеух умер, не успев коснуться земли. Больше вопросов не последовало.
«Глупый недомерок, — проворчал Морк. — Зачем мне тебе говорить? Ты все равно туда не успеешь».
Одна только мысль о том, что он пропустит бой, чуть было не вызвала у Гурлака приступ ярости. «Покажи! — потребовал он, пригрозив рубилами небу. — Гурлак быстрый! Быстрее, чем ядокрыл!»
«Да ты опять заблудишься», — усмехнулся Морк.
«Нет! — завопил недомерок. — Покажи путь!!! Теперь Гурлак повернуть туды!»
Пронзительный голос замолчал, дав мозгам Гурлака побороть ярость. Затем Морк произнес: «Ступай назад, недомерок. Возвращайся в ущелье и иди на север как можно быстрее. Никуда не сворачивай. Поторопись!»
Гурлак оскалился от удовольствия. Он повернулся к толпе. «Слово Морка! — заявил он. — Назад! Назад в ущелье! Мы идти на север, а потом драться!»
Орки одобрительно закричали, а гоблины затянули злобную песенку. Гурлак вознес оружие над головой и проревел клич вызова — клич, на который через секунду отозвался глубокий утробный рев гномьего боевого рога.
***
Звук рога вызвал среди орков оживление. Круарк смотрел за тем, как недомерок продирается сквозь свой отряд, а затем бежит по теснине обратно, издавая нечеловеческий рев. Через пару секунд орки вскочили на ноги и принялись размахивать над головой своим грубым оружием.
Еще раз донесся звук боевого рога. Теперь уже ближе. Гномы определенно были к югу отсюда. Круарк закрыл лицо руками. «Подстегнуть недомерка казалось не такой уж плохой идеей», — думал он с сожалением.
Темный эльф задумчиво втянул воздух и посмотрел на север. Гномы постепенно приближались и должны были непременно перехватить орков довольно далеко от прохода — к югу от него. Если только попробовать…
Круарк бросил взгляд на ущелье, оценив скорость орков. Как бы быстры они ни были, он мог двигаться быстрее, прыгая от выступа к выступу. Тяжело вздохнув, он поднялся на ноги и побежал.
***
Гномы-клятвенники шли плотным строем. Их тяжелая слаженная поступь и лязг стальных доспехов сплетались в ритмичный военный марш, звонко отскакивающий от склонов каньона. «Бум-бум-бум-бум», — словно бой боевых барабанов самого Бога-Предка. Откуда-то с юга все еще доносились дикие крики их заклятых врагов. Но этот отряд не желал повторять ошибки своего разведывательного авангарда. Уцелевшие в осаде орков возле Виверного пика, они все еще остро переживали удар по своей чести и жаждали мести. Они шли во главе колонны, их топоры тускло сияли в жемчужной предрассветной дымке.
Круарк спешил на север, чтобы встретить идущий отряд. Он карабкался по крутым скалистым склонам и прыгал с одного уступа на другой, чтобы опередить кровожадных орков. Через несколько долгих минут и пару мгновений, когда волосы у него вставали дыбом от того, что очередной прыжок через слишком уж широкое ущелье казался невозможным, он добрался до широкого каньона, идущего с северо-запада. Звук гномьих шагов волной прокатился по расщелине. Круарк ринулся по гребню, пока не увидел то, что надеялся: узкое ущелье выходило из каньона и загибалось назад к северо-западу. Он присел у входа в него, переводя дыхание и заряжая арбалет.
Через мгновение показались гномы. Круарк смотрел, как они маршем обходят небольшой изгиб каньона. Ужас коснулся его, когда в поле зрения стали появляться все новые и новые шеренги. Гномов было не менее сорока — настоящий живой таран из плоти и стали. Глаза воинов из первых шеренг горели жаждой боя. По ярким царапинам на их оружии и броне Круарк понял, что это были те, кому удалось выжить во вчерашней битве.
Гном, что шел в середине первой шеренги, был без шлема. Ужасная рваная рана рассекала его покатый лоб почти до переносицы. Похоже, именно этот удар и лишил его защиты головы. «Это поборник», — подумал Круарк, разглядывая богато украшенную чешуйчатую броню и искусно изготовленный палаш, висящий на поясе.
Недалеко к югу от того места — меньше, чем в ста ярдах — раздавался топот недомерка и его орков, спешащих на звук марша. Он получал право только на один выстрел.
Когда гномы были чуть больше, чем в десяти ярдах от него, Круарк вышел из укрытия, издав душераздирающий боевой клич. Темный эльф увидел, как глаза раненого поборника раскрываются от изумления, выбрал левый глаз и пустил в него арбалетную стрелу.
Звеня сталью, тело поборника рухнуло наземь. Его товарищи замерли в смятении, а затем обратили свой взор на уступ и взвыли от ярости. Круарк показал им неприличный жест и побежал, спасая свою жизнь. Он несся по гребням скал, уводя гномов в сторону Прохода Сломанного Ножа, и гномы преследовали его по пятам.
***
Гурлак услышал, как хор гномьих голосов сотряс воздух ненавистью где-то впереди, и удвоил скорость, прокричав ответный вызов. Он и его толпа вернулись в ущелье и, как им казалось, уже целую вечность бежали на север. Небо над головой постепенно светлело. Не единожды ему хотелось свернуть в один из проходов, ведущих из кажущегося бесконечным ущелья. Но всякий раз он вспоминал о слове Морка и не менял направления.
Гурлак продолжал бежать вперед, когда над горными пиками взошло солнце. Гномьи голоса стали затихать, орки не могли догнать мудрил. С разочарованием он понял, что те бегут по соседнему ущелью, что к северо-западу, и почему-то удаляются от них. Гурлак завыл от ярости. Если это Морк так шутит…
И тут ущелье неожиданно закончилось широкой площадкой, раскинувшейся между двумя огромными пиками. Неуклюжие фигуры стояли поодаль друг от друга по всей ширине прохода. Гурлак видел рогатые шлемы, оттененные восходящим солнцем, и драные знамена, развевающиеся на разряженном горном воздухе. Недомерок с удивлением уставился на боевых вожаков и их парней, которые в свою очередь глядели на юг, пытаясь понять, что там за шум.
Гурлак со своей маленькой толпой выскочил в проход, воя от жажды крови. Боевые вожаки ответили вызывающим ревом и стали сотрясать рубилами. Через несколько секунд из другого ущелья справа от Гурлака появилась колонна гномов-клятвенников, жаждущих боя.
Маленькая черная фигура перемахнула через голову Гурлака, выскочив под кряжами на юге из густой тени. Она ударила одного из боевых вожаков в морду. Гурлак слышал, как снаряд угодил в затылок, и почувствовал прогорклую вонь пролитой крови. Боевой вожак зарычал от боли, и гномы зарычали в ответ. Боевые горны сотрясли воздух, и проход вдруг задрожал под поступью бегущих ног. Обе стороны устремились друг на друга.
Гурлак со своей толпой оказались прямо между ними. Через мгновение их затянул водоворот плоти, дерева и стали.
В мгновение ока Гурлака окружило море врагов. Воя от звериной радости, он щедро отвешивал удары рубилами всем, до кого мог дотянуться. Клятвенник напал на него слева, намереваясь сверху нанести удар топором, но Гурлак своим тяжелым клинком раскроил его череп. Другой гном сумел подобраться ближе и ударил его в грудь боевым молотом. Гурлак плюнул воину в лицо кровью и нанес чудовищный удар, по самое плечо отрубив руку, сжимавшую щит. Черный орк сильно располосовал ему спину, пытаясь добраться до клятвенников. Но обезумевший от ярости Гурлак повернулся на пятках и вонзил в огромный хребет орка оба рубила.
За какие-то секунды Гурлак получил десяток ран и уже брызгал дымящейся кровью. Гоблины кричали, их затаптывали или разрубали пополам могучим оружием. Гурлак видел, как три мерзавца прыгнули на клятвенника. Одного расплющило в воздухе взмахом молота гнома, но второй смог уцепиться за щит и потянуть его вниз, что дало третьему возможность рвануть вперед и дотянуться до его горла ржавым ножом.
Справа от Гурлака два клятвенника обступили огромного боевого вожака орков. Гномы сражались со смертельной эффективностью, разрубая Боевого вождя на куски шквалом ударов топоров. Но не успел труп Боевого вождя упасть на землю, как Гурлак оказался за спинами гномов и нанес им мощнейшие удары рубилами, добавив в общую кучу еще два тела.
Орк-сшибала попал по голове Гурлака сбоку, превратив его ухо в жалкий ошметок. Но недомерок развернулся и вонзил одно из своих рубил прямо в его оскалившуюся морду. Это мог быть кто-то из его толпы, но сейчас это не имело ни малейшего значения. Словно пьяница, шатаясь, Гурлак пробивался сквозь водоворот тел и стали, убивая всех на своем пути. Отовсюду на него сыпались удары, но это только раззадоривало его.
Казалось, хаос битвы может продолжаться бесконечно. Наступил момент — может быть, после четвертого или пятого попадания по башке Гурлака — когда он просто потерял счет времени, сосредотачиваясь только на том, чтобы убить стоящего перед ним. Скоро гномы закончились, и он перешел на черных орков. Когда кончились и те, остались только гоблины, а его ноги были переломаны в слишком многих местах, чтобы он мог гоняться за мелюзгой. Он швырнул в их удаляющиеся спины свои рубила и даже сумел убить парочку, пока остальные не скрылись из виду.
Грудь Гурлака вздымалась от напряжения. Он валялся среди кучи трупов. Орк смутно представлял, что все его тело с головы до ног покрыто многочисленными ранами, но это не имело большого значения. Недомерок оглядел поле, усыпанное мертвецами, и почувствовал, что смеется. Он единственный, кто остался. Клятвенники, боевые вожаки и их парни, его собственная небольшая толпа — все погибли, и ко многим смертям он сам приложил лапу.
Гурлак запрокинул голову и завыл от радости. Так вот что значит жить!
***
В тридцати ярдах от места побоища Круарк тщательно прицеливался в голову недомерка. Он положил палец на курок арбалета. Ему осталось спустить последний конец в воду, и миссию можно считать завершенной.
План сработал лучше его самых смелых ожиданий. На пару секунд показалось, что Боевые вожди будут иметь преимущество над клятвенниками, ведь тех было меньше. Но какое бы безумие ни владело орком-недомерком, именно оно превратило его в сеющий разрушения вихрь. Он проходил через толстую сталь, не замечая удары, способные разрубить орка в два раза больше него самого, и убивал все на своем пути. Круарк признался себе, что никогда не видел ничего подобного.
Палец Круарка коснулся курка. Но в последний момент он задумался. Ему будет почти жаль убивать такого зверя. Недомерок представлял собой силу разрушения, которая может очень приходиться, если Шрамгор продолжит бросать вызовы Грумлоку. Управлять орками — все равно, что пытаться отвести в сторону лавину. Но, как и в случае с лавиной, все, что попадется им на пути, — умрет.
Темный эльф улыбнулся и осторожно отложил арбалет в сторону. «Возможно, это начало интересного сотрудничества», — подумал Круарк.
КОНЕЦ